Пороки - Страница 44

Я легла на спину, смотря, как колышутся крылья и клювики, потревоженные раскрытой дверью и сквозняком из щелей старых стен. Птицы смотрели на меня страшными глазами с омертвевшим, вечным выражением чёрной зависти к живым. Неприятный запах проникал в легкие, вызывая легкий приступ тошноты.

Шурша мягкими лапками по полу, в комнату вошла чёрная лопоухая кошка. Грациозная, подобно своей хозяйке, она остановилась возле меня и озлобленно зашипела. Пришлось подниматься с пола и идти к выходу, чтобы не тревожить бедное покинутое животное.

В Комнате Там-Тамов явно ссорились, и даже швыряли чем-то друг в друга. Не желая помешать Наркоману «перекидываться парой слов» с Юлием, я тихо остановилась у двери и прислушалась. Говорили на повышенных тонах, особенно четко был слышен ломающийся бас Наркомана. Твердый холодный голос Юлия едва ли мог его перекричать, но говорил он уверенно:

— Кому как повезет. А раз уж так, то почему бы не использовать каждый шанс в игре? Я полюблю эту девочку, теперь и она меня тоже.

— Как можно любить собственную куклу? Ты ведь понимаешь своей головой, что все её действия — на самом деле твои. Эти обряды, вечные книги… Ты увлекаешься магией, делаешь из людей марионеток… — Наркоман срывался, было слышно, как порывисто он дышит.

— У меня было время научиться. Алиса мастерски слепила из меня марионетку без всякой магии. Чего же ты хочешь теперь?! Чтобы я вернулся и станцевал для них всех танец маленьких утят под чутким руководством?! Я тоже больше не игрушка, мною достаточно руководили! Родители, Брат, Алиса… Теперь ещё и ты собираешься… — Юлий не желал уступать.

А потом случилось нечто странное: к ним вышла эта девчонка, которую Серый Кардинал привел в свой дом. Юлий был явно недоволен присутствием Наркомана:

— Ты уже уходишь? — Вопрос, заданный Юлием, прозвучал спонтанно и не к месту. Наркоман рассмеялся, он явно понял, что его больше не хотят здесь видеть.

Шаркнула и захлопнулась входная дверь. Теперь в комнате остались только Серый Кардинал и его новая, как назвал её Наркоман, «принцесса».

Они разговаривали недолго.

— Кто этот человек? — Её голос я слышала впервые, но он мне показался ещё немного детским и неуверенным.

— Он носит Тотем на ключах. Он — Наркоман.

— Тотем на ключах? И что из этого?

— Он носит Тотем отдельно от себя. И, Вэл, у него нет такого шрама, как у нас всех.

— И?

— И это значит — тебе не мешало бы его обходить стороной. Мне нужно уйти. Ненадолго. Ты подождешь меня.

Юлий захлопнул за собой дверь. Я тогда ещё не поняла, насколько Наркоман был прав во всем. События в Доме, Где Никогда Не Запирается Дверь теперь плавно текли мимо, никак не задевая меня.

Примета № 18. Нельзя мыть полы после ухода близкого человека. Это может означать, что он больше никогда не вернется

22 ноября

— Добрый день, милая девушка. Вижу, вы всё никак не сдаетесь и упрямо виляете своим мышиным хвостом, засовываясь в капкан, в котором уже даже нет сыра, — его глаза ехидно блестели, демонстрируя мне своё превосходство.

— Я не уверена, что хочу разговаривать с тобой. — Моя попытка протиснуться мимо Фреда в Комнате Там-Тамов закончилась неудачей.

Он ловко поймал мою ладонь и галантно поцеловал мне руку:

— Разве я обидел вас? Как же я мог, грубое чудовище… Почему вы так оскорбились?

— Хватит ломать комедию, — Я упорно не желала слушать его клоунаду из витиеватых ажурных метафор.

— Да ладно, — он просто кивнул, предлагая мне сесть на один из барабанов: — Честно говоря, мне и самому это иногда надоедает.

— Тогда, зачем? — Я приняла его приглашение и села.

— Юлий завёл здесь свои порядки. Надо сказать, не самые гуманные. Но это же его дом, а Серый Кардинал так любит театр. Он когда-то мечтал о собственном клубе, где лучи яркого света софитов разрезали бы неряшливые клубы сигаретного дыма, а на сцене танцевали бы фламенко… Официанты протискивались бы между столиками, и статные загорелые девушки стучали бы каблучками по потертому паркету…

Я закрыла глаза. Но живописно обрисованная Фредом картинка никак не связывалась у меня с образом Серого Кардинала:

— Мне казалось, он — это что-то совсем иное… Что Серый Кардинал — это фарфоровые куклы, плачущие Пьеро и картонные балерины, которые заводятся одним поворотом ключа. Что он — это белые бумажные конфетти, кружащиеся в воздухе, словно снег, что это весёлая, но жестокая пара исчезающего Арлекина и Коломбины, маски венецианского карнавала и платья из черного кружева.

— А ты хорошо успела его узнать, — Фред кивал головой, словно преподаватель на экзамене. — Очень хорошо.

— Не нужно быть гениальным, чтобы понять то, какую сторону театра предпочитает Юлий.

— Напрасно, — он состроил гримасу отвращения: — Всё это — старье и пыль. А от пыли я чихаю.

— А мне нравится, — я вспомнила, как необыкновенно было здесь до исчезновения Сатиры. — Разве Юлий не создал хоть и маленькую, но прекрасную вселенную?

— Любишь всё красивое?

— Не всё, но красивое люблю, — его вопрос показался мне странным.

— Ещё один фетишист на мою голову, — Фред разочарованно поморщился.

— А что плохого в фетише?

— Странные люди, — он будто уже говорил не со мной: — Теряют голову от яркой обертки, выходят за рамки, и потом даже не замечают, что под именем «Красоты» выставляют совершенно отвратительные, дикие вещи.

— Ты рассуждаешь, как толпа.

— Я только пытаюсь разговаривать с тобой на понятном тебе языке.