Пороки - Страница 22

— Хорошо, — я равнодушно пожала плечами: — Я приходила утром в Дом, Где Никогда Не Запирается Дверь.

— Вот!..

— Но я не встретила там ни Юлия, ни Сатиры.

Она с сомнением посмотрела на меня, вытирая ещё не потекшие слезы:

— Тогда, почему ты опоздала?

— Я опоздала, потому что разговаривала с Наркоманом.

— Ты встречаешься на наших с тобой развалинах с каким-то наркоманом и после этого говоришь, что всё в порядке?! — Ника разревелась.

— Я не… Подожди, — Я глубоко вздохнула, собирая воедино осколки сознания, разбитого её громкими воплями: — Ты что, заставляешь меня оправдываться? Ты заявила, что между нами всё кончено, и я с этим согласилась. Это ты сама остановила меня, когда я хотела уйти. И я вовсе не говорю, что в наших отношениях полная идиллия. Собственно говоря, — я намеренно смотрела прямо в её лицо, чтобы видеть, как ей больно. — Нет уже между нами никаких отношений. Я устала потакать твоим капризам, это бесполезно! Как бы я ни старалась, ты вечно найдешь причину обидеться. Ты всегда выворачиваешь всё так, будто бы я злобное чудовище, которое от нечего делать только и занимается тем, что издевается над тобой! А ты — несчастненькая принцесса, прекрасная и наивная до смерти, терпишь все мои выходки ради какой-то там «Великой Любви»!

Было ещё много того, что я могла бы высказать ей в тот момент. Так много накипело за последнее время. Но нервы Никки не выдержали. Она зажала лицо руками и выбежала из магазинчика, попутно сбивая с ног ошарашенных увиденной сценой молчаливых читателей.

Все они пялились на меня, я совершенно растерялась.

— Никогда не опускайся до оправданий. Это, по меньшей мере, низко, — его рука легонько сдавила мне плечо, и я обернулась. Юлий стоял со стопкой книг в руках. Темные пряди его волос скрывали половину лица: — И орать на кого-то бесполезно. Если человек не понимает простых слов, ты не сможешь повлиять на него. А свои мысли тебе в чужую голову не вложить. Разговаривать нужно без крика, а когда наступает точка кипения — нужно уйти. Вот и всё.

— Тебе, конечно, лучше знать, — я закрыла глаза, концентрируясь на мысли о том, что плакать по поводу ссоры с Никой не стоит. — Но никто не дает мне сегодня уйти до точки кипения. Ни Наркоман, ни она…

Серый Кардинал приподнял моё лицо за подбородок:

— Наркоман?

— Я споткнулась об него, когда входила утром в твой дом. — Я открыла раскрасневшиеся глаза.

— Есть у него такая привычка, — Юлий бережно обнял меня свободной рукой за плечи, и я уткнулась лицом в черную рубашку под френчем: — Он засыпает у порога, утверждая, что этим жестом подчеркивает свое социальное положение.

— Какое ещё положение?

— Положение в доме своего друга, в котором он имеет право только на коврик у входной двери.

— Грустно, — я шмыгнула носом.

— Грустно от того, что он неправ, но я не спорю с ним, — голос Юлия стал чуть более жестким, когда он заговорил о Наркомане.

— Почему?

— Дело в том, Кнопка, что Наркоман не имеет права даже на коврик у двери. Этот дом мой. Мой, это моя сбывшаяся мечта, место, где я себя чувствую действительно дома. Где живет она, где тепло от огня свечей, где солнечный свет говорит о жизни.

Я почти не слушала его. Так уютно было стоять рядом, чувствовать на себе его легкие объятия. Не решаясь обнять его в ответ, я просто вдыхала аромат его рубашки и не плакала. Не плакала о Нике.

— Мне нужно попросить тебя кое о чём, — Юлий отстранил меня от себя, держа за плечи. — Тебе не стоит подолгу общаться с Наркоманом. Вообще не стоит, если честно. Кокаин — это гиблая вещь. Тебя не должно это затягивать.

— Неужели ты думаешь, что из-за общения с ним я тоже подсяду на наркотики? — Меня немного удивила его просьба. Ещё недавно он мне доказывал на примере Зигмунда Фрейда, что мнение других людей не должно оказывать влияния на моё собственное.

— Ты знаешь, что привыкание может наступить с первой же дозы? — Серый Кардинал взглянул мне в глаза и проговорил: — Теперь знаешь.

— Но почему? Разве Наркоман?..

— Сатира упала с лестницы, помнишь? Потому что была под дозой. Потому что ей захотелось острых ощущений.

— Сатира тоже?..

— Нет. — Юлий убрал руки с моих плеч, выражение его лица стало жестким. — Во всем виноват он, Наркоман. И поэтому я прошу тебя держаться от него подальше.

— Подожди, — я попыталась вспомнить: — Тод говорил мне, что в то утро в дом приходил ещё один твой друг, Фред.

Но он покачал головой:

— Если бы Фред был для тебя опасен, я попросил бы тебя остерегаться Фреда.

— Хорошо. Я поняла тебя, — я сделала шаг назад. — Я хочу уйти. Ты не возражаешь? В твоих словах много непонятного, а если разговаривать с тобой долго, то та самая «точка кипения» наступает очень быстро.

— Ты обещаешь мне?

— Я обещаю тебе держаться подальше от Наркомана. — Недоговоренная фраза утонула в потоке моих мыслей: — Уйдем отсюда, я прошу.

— Идем, — он кивнул.

Когда мы вышли на улицу, я не поверила, что за полчаса мир мог так измениться. Легкий, но пронизывающий ветер разносил по земле хлопья первого снега, словно запоздалую почту. Хлопья падали на землю и не таяли, а сверху на них сыпались новые хлопья. Следом за прохожими тянулись дорожки отпечатанных в снегу подошв обуви.

«Как, должно быть, страшно этому первому снегу с неба опускаться на землю», — промелькнуло у меня в голове. «С неба, где ангелочки, похожие на Наркомана в детстве, видят настоящие цветные сны, на землю, где за мной и Юлием тянутся черные сырые следы»…